Жить, как судьба позволит

Античные трагедии иначе называют трагедиями рока, то есть судьбы. 

Для Эсхила, Еврипида и, конечно же, Софокла, нет сюжета интереснее, поучительнее, трагичнее, чем противостояние личности и «изреченного» - то есть предсказанного и предначертанного.

Римас Туминас создал спектакль, который удивительным образом сочетает в себе и заложенное в древней пьесе, и созвучное современности. Премьера постановки состоялась этим летом в Эпидавре: актеры Вахтанговского театра играли «Царя Эдипа» в пространстве старейшего амфитеатра, вмещающего 14 тысяч зрителей. Затем творческая группа вернулась в Москву, и спектакль начали репетировать на основной сцене театра Вахтангова.

Сценография Адомаса Яцковскиса, выдержанная и стилистически очень точная, хотя кажется на первый взгляд простой: практически все сценическое пространство занимает то ли гигантская труба, то ли обрушившаяся башня с бойницами. Она будет кататься по сцене медленно вперед и назад, словно пожирая героев, перемалывая их – как настоящий судьбоносный молох. Больше – ничего, только чернота задника и кулис, свет, актеры.

Виктор Добронравов предстает в образе Эдипа – царя, который сам низверг себя. Несмотря на то, что играют актеры в костюмах, приближенных к нашему времени, их жесты, осанка, движения соответствуют представлениям о том, как бы играли трагедию актеры античного театра.

Переплетение времен создает удивительный эффект, который трудно осознать и описать. Несмотря на то, что в трагедии разворачивается сюжет по-настоящему страшный и крайне далекий от нашего реального мира, не получается наблюдать за происходящим отстраненно и холодно. История Эдипа - история смелого и чистого героя.

С самого начала кружат над сценой черные птицы как предвестники горя и боли. Темноволосая девушка с черными крыльями постоянно двигается позади главных героев, словно тень ужаса и смерти, как символ «вечной ночи», ожидающей Эдипа.

Древняя трагедия в своем основании всегда имела описание того, как герой оказывается на рубеже – смерти или страшного испытания.

В пьесе Софокла, Эдип, ушедший из родного города, чтобы избежать предсказания (а предсказано ему стать убийцей собственного отца и вступить в брак с матерью), спасает город Фивы от чудовища Сфинкс и становится царем. В начале трагедии мы видим человека счастливого и добродетельного. Он никак не походит на того, кого стоило бы наказывать испытаниями, уготованными Эдипу.

Однако весь смысл трагедии состоит именно в этом – неважно, кто ты – царь или простолюдин, судьба есть у каждого. Любого человека ожидает в жизни та черта, перейдя через которую, он сможет понять, кем же является на самом деле, а точнее – каким: плохим или хорошим.

Виктор Добронравов создает образ молодого, смелого, вспыльчивого и упрямого царя. Он в белом костюме то взбирается на главную декорацию, то, произнеся монолог, падает с неё в темноту. Чистый и яркий герой, который ни может не добиваться правды, поскольку – настоящий правитель.

Чтобы стало понятнее, стоит немного освежить в памяти сюжет: в городе Фивы чума, люди умирают, и для того, чтобы спасти народ Эдип должен найти убийцу его предшественника Лая.

Царь честно старается исполнить предсказание Дельфийского оракула и рьяно берется за дело. В помощь он призывает прорицателя Тиресия (Евгений Князев), который знает, что убийца – сам Эдип и предостерегает его от дальнейших поисков.

Евгений Князев играет мудрого старца, знающего не только об истинном преступнике, но и о том, что Эдип не отступит. Даже в его жестах читается обреченность, но он всё же старается переубедить молодого царя. Однако чем дальше, тем понятнее – Эдип будет добиваться правды уже не только и не столько потому, что царь и отвечает за свой народ, сколько потому, что тайна собственного рождения и возможной ошибки слишком важна.

Ему необходимо знать истину, чтобы и дальше жить в согласии с совестью. Узнав правду, царь сам обречет себя на муки: в наказание выколет глаза. Станет незрячим, но прозреет. Духовная слепота по Софоклу и Туминасу куда страшнее слепоты физической.

Людмила Максакова в роли Иокасты – матери и жены Эдипа – появляется сначала в темном расшитом камнями платье, а затем в белоснежном одеянии, символизирующем чистоту души и принятие наказания за преступление, совершенное не из греховности, а по незнанию.

Актриса не просто потрясающе красива, но и психологически точна. Ее Иокаста хранит в себе боль матери, отдавшей сына на верную смерть, чтобы муж и правитель не погиб от руки выросшего чада.  Может быть поэтому она так быстро понимает, что предсказания избежать не удалось, и готова судить себя сама.

Спектакль получился таинственным, трагическим, но не мрачным. В нем спрятан секрет достижения того самого древнего катарсиса – не очищения, но освобождения от пороков и страстей.

Современный человек не может до конца прочувствовать и ощутить суть преступления Эдипа – невольного убийства отца и кровосмесительной связи с матерью, но может задуматься о главном – о мощи рока, о собственной воле, смелости и принятии ответственности за каждое слово и каждый поступок.

Музыка Фаустаса Латенаса передает коды античной песни, и стены Вахтанговского дрожат от мощных и трагичных мелодий, сопровождающих спектакль.

Греческий хор, то двигаясь как единый организм, то разделяясь на группы, разрезает действие, как и в древности. В самом верху над авансценой размещено белое полотно, на которое выводятся субтитры на русском языке.

Зрелище настолько эффектно выглядит в Вахтанговском, что поневоле задумываешься – как же мощно выглядела эта постановка под открытым небом в греческом театре!

Финал спектакля становится одним колоссальным зрительным эффектом – под оглушающую музыку ослепленный Царь Эдип покидает подмостки, отправляясь в изгнание.

Свет практически гаснет, оставляя видимым лишь дым, идущий из опрокинутой башни. Она словно волна цунами накатывает на двух маленьких девочек – дочек Эдипа. Дети стараются остановить, оттолкнуть конструкцию, но она постоянно возвращается, катится еще быстрее.

На мгновение кажется, что вот-вот декорация сорвется и рухнет прямо в зрительный зал, но внезапно она откатывается назад, увлекая за собой детей.

Секунды тишины – и овации.

Юлия Шалаева